Золотой чугун

Там, где кипит навстречу красавице Вишере свои чистые воды игривый Улс, принимая в свои воды шаловливого Кутима, нашли люди руду - железный блеск. Нет, говорят и понне лучше руды на всём каменном поясе. Да вот не больно густо рассыпала мать-природа это богачество. Но и на него нашлись охотники. Сначала московский купец наладил чугун плавить, а за ним аж из самого Парижа понаехали любители наших кладовых.

Задумали они понастроить заводов по всей Вишере, да и старый Кутимский завод, поставленный ещё московским купцом, не забыли, дымил он потихоньку, давая новым хозяевам хорошие барыши.

Повезли тогда по Вишере кирпич да гвозди, вагонетки да инвентарь на Акчим и Вёлс, а самый большой завод задумали построить они в устье Вижаихи. Закипела работа, запыхтели по Вишере пороходы, застучали по её берегам топоры.

Только вот не верили люди, что из-за одного железа понаехали сюда иноземные гости.

Много раз, говорят старики, ходит слух по рудникам и среди углежоров, что моют где-то в глухой тайге золото. Да и как же его не мыть-то, если названия рек у нас то Золотиха, то Золотанка. Вот и пристрастились иноземцы в добавок к железу промышлять ещё и золотишком.

Да вот беда, не вынести его с рудников, стражи государевы каждую баржу проверяют, нет ли чего такого, чего там быть не должно. Исхитрились тогда иноземцы и стали чугунные чушки пустотелыми отливать, а в полость их заливать золото. С виду вроде бы чугун, но если расколоть его, то внутри слиток золота. Поплыло богатство Вишеры вниз по Каме, а там и до Нижнего Новгорода.

Удалась, как считали иностранцы, идея:"Разбогатеем на Вишерском золоте". Да не всё получается гладко, особенно у воров. "Бог-то не Антошка, видит в окошко", - говорит пословица, так и тут. Не хотела отдавать Вишера свои богатства.

В большую воду, когда караваны барж, гружённые чугуном, как стрелы. летят по Вишере вниз, устроила река засады для своих грабителей. Да и стражу по берегам расставила.Там Боец стоит, а тут Разбойник. Чуть зазевается лоцман на барже, а она уже несётся прямиком на скалу. Особливо Разбойник озорничал, у его подножья не одна баржа нашла себе могилу.

Железо-то французы не шибко жалели:"Ну потопили, так нового наплавим". А вот за золото сильно переживали.

Раз разбилась баржа у камня Боец, крикнули клич иноземцы по всем вишерским деревням. чтобы помогли поднять затонувший груз. Вот и пошла гулять молва о Вишерском золоте в чугунных слитках, а люди, говорят, и до сей поры, найдя чугунную чушку, разбивают её, а вдруг и там золото схоронено.

Встреча с сольвинской девушкой.

Иней по-мансийски – «соль». Бежит река Сольва – иневая, заиндевелая вода.

 По другой версии, Уральский хребет являлся оленьим пастбищем, а олень – «сали».

 Вполне может быть, что Сольва получила свое название от оленеводов – манси.

 В поселке долго проживали манси Сергей и Петр Бахтияровы, Дмитрий Хозяинов. 

На поляне у въезда в поселок был сооружен кораль (загон для оленей). 

Фото: Михаил Секерин.

Давным-давно на золотом прииске Сольва влюбилась бедная девушка в богатого юношу. Да и сердце юноши начинало биться сильнее при виде статной красавицы. Но против неравного брака выступили родители жениха. Они отправили своего сына на учение в далекую заграницу. Обещал юноша вернуться в таежный поселок, но веселая разгульная жизнь заставила забыть и горную речку Сольву, и величавые Уральские горы. Напрасно год за годом вглядывалась девушка, не идет ли, не возвращается ли ее суженый?

Однажды девушка исчезла. Охотники-следопыты прошли по цепочке ее следов от домика к глубокому шурфу. Тела девушки на его дне не нашли. А от шурфа в сторону тайги шли другие следы – лосиные.

С тех пор, рассказывают, все чаще охотники стали слышать, как кто-то ходит вокруг их промысловых избушек. В долгих зимних сумерках чудится промысловику, что среди стволов мелькает девичий силуэт. А наступит день – ничего, кроме лосиных следов, вокруг нет. И приметили охотники, что если привидится такое – можно бросать пушной промысел и возвращаться в поселок. Потому что встреча с сольвинской девушкой хуже, чем с росомахой, когда та проходит по путику и забирает из капканов всю приманку. Так что лучше не дожидаться, когда топор с топорища слетит или лыжа на сучке сломается, а то и кипяток на ногу прольется…

Вечная застава

Давно это было. Даже старики не помнят, кто и когда поведал им эту легенду. "Только вот жил, - говорят они, - на горе богатырь по имени Полюд."

Выйдет бывало из своей пещеры, осмотрит голубые дали Уральских гор, нет ли дымка, не стрекочет ли встревоженная сорока, не пробежит ли испуганный неведомыми людьми лось и снова уйдёт к себе в пещеру. Спокойно на границах Великой Перми.

Но только потянется сизый дым от кочевий Сибирского ханства, только взревёт растревоженный хозяин тайги, тотчас разложит Полюд на вершине горы костёр, и задымит тревожный сигнал, передавая в Чердынь весть огрозной опасности, надвигавшейся с востока.

Ударят в набат колокола древней столицы Перми Великой, зажгут фитиля недремлющие стражи на стенах и башнях, а Полюд готов уже отражать нашествие поганых с огромной палицей.

Редко удавалось прорваться воинам Сибирского царя через Полюдову заставу. Спокойно жила столица Великой Перми под неусыпным оком богатыря.

Да вот задумали злые соседи стереть с лица земли и заставу, да и саму Великую Пермь. Воинов собрали они великое множество. Со всех улусов, со всех кочевий пришли тогда захватчики на Пермский край.

Издалека заметил их Полюд, вовремя зажёг он свой сигнальный костёр, успели и стражники зарядить пушки на городских стенах. Только больно уж много врагов собралось тогда против Великой Перми.

День и ночь сражается Полюд на своей заставе. Не одну сотню врагов положил он у подножия горы, а враги всё идут и идут, и нет им конца.

Силы стали оставлять богатыря, но помнит он, что за ним - Великая Пермь, не выстоять ей одной. Собрался он тогда с духом - ударил по врагам, отбросил их на несколько вёрст, а сам из последних сил топнул ногой, да так, что закачалась вершина горы, огромные камни посыпались по её склону. Вишера - река вздыбилась в своих берегах и хлынула на прибрежные луга и болота, затопляя всё на своём пути. Потонули враги, так и не дойдя до столицы Перми Великой, а Полюд ушёл к себе в Пещеру. А чтобы не забывали о нём, оставил свой след у подножия, в память о том страшном сраженье.

Вот только люди говорят, что не умер богатырь, а только отдыхает, и если снова надвинется на родную землю несметный враг, выйдет он на смертный бой и не будет пощады от его могучей палицы. 

Ветлан, Полюд и Вишера.

По этому поэтическому преданию много-много лет назад здесь жили два друга-богатыря – Полюд и Ветлан. Оба были одинаково сильны и ловки, отличались лишь ростом и телосложением. Но однажды богатыри встретили красивую девушку – Вишеру. Оба влюбились в нее по уши. Вишере каждый из них также был дорог и люб. И между богатырями завязалась драка за то, кому достанется в жены красавица Вишера. Вишера умоляла прекратить бой, пыталась их разнять. Но куда там. Богатыри разбежались в разные стороны и стали метать друг в друга огромные камни через голову Вишеры. Шесть дней и шесть ночей длился бой. Но силы у каждого богатыря были равные. Никто не мог одержать победу. На седьмой день оба выбились из сил, покалеченные они склонили головы и превратились в каменные горы. Красавице Вишере к тому времени белый свет стал не мил. Упала она меж богатырей. С тех давних пор течет на Северном Урале река Вишера, а рядом стоят окаменевшие богатыри Полюд и Ветлан.

 Как добраться до камня Ветлан?

   Камень Ветлан находится на Северном Урале на реке Вишере в 8 километрах выше по течению от небольшого города Красновишерска (Пермский край). От Красновишерска до самого камня в хорошую погоду можно легко доехать на автомобиле. Грунтовая дорога идет под камнем, а на вершину ведет хорошая деревянная лестница.

Можно добраться и на общественном транспорте. Из Перми до Красновишерска ходят рейсовые автобусы. Далее – пешком.

  

Дочери Отортена

Одна из страшных сказок от дятловедения гласит, 

будто название горы Отортен в переводе с 

мансийского означает "не ходи туда".

Только ветер знает да Чистоп-камень помнит, может, гусям-лебедям матери рассказывали про то время, когда в этих местах молодой охотник Отортен жил. Первым солнце встречал Отортен, первым ветер ласкал Отортен, первым слышал он громкий плач улетающих птиц. Как забьют в бубен, позовут на бой, всех туже лук у Отортена, всех острей стрела Отортена. «Ай-я-я! Какой храбрый манси Отортен!» — говорили все. За рога удержит сохатого, из берлоги достанет медведицу, переставит валун с места на место. «Ой-ой-ой! Какой сильный манси Отортен!» — говорили все. Если лодки нет — по волнам пробежит через речку любую или озеро... «Её-ё-ё! Ну. и ловкий манси Отортен!» — говорили все. По следам запорошенным он обгонит зверя, изловит его. Даже птица с высот не приметит Отортена! «Ай-я! Хитрый какой Отортен!» — говорили все. Одиноко в тайге жил Отортен. Мать, отца схоронил, братьев лёд утащил, а невеста по сердцу не встретилась.

Шёл как-то Отортен берегом говорливой речки Тосемьи да вдруг слышит сзади завывание сердитое. Оглянулся, видит: ветер летит, ветки деревьев к земле гнёт, траву с корнем рвёт.

— Что ты делаешь, ветер Сиверко? — взмолилась река Тосемья. Облила ветру бороду косматую. Долго тряс её ветер, моросил дождём, а сам кричал сколько было сил:

— Неспроста кружу! Неспроста иду-у! Океан послал жениха найти своей дочери. Чтобы храбрый был, чтобы сильный был, чтобы ловкий был, чтобы хитрый был.

Приумолкла река Тосемья, призадумалась, волны спрятала, стала тихою. А ветер кружит, дрожит, как олень на привязи, ждёт, что скажет река говорливая. Вдруг всплеснула одна и другая волна. Замутилась река. Ветер тут как тут.

— Отортен — жених! Лучше не найти, — прошептала река. И давай хлестать волны в разные стороны.

— Что ты делаешь? Неразумная! — проревел Сиверко. А река ревёт, волны пенятся, к берегам летят.

— Подожди! Расскажи! Успокойся! Не расслышал я.

А в ответ, будто человек, простонала река Тосемья да в камнях и спряталась.

Слышал всё это Отортен и с тоской смотрел на сухие каменистые берега. Как травы между собой разговаривали, слышал, видел, как утки в страхе крякали, с гнёзд поднимали птенцов слабокрылых да к озёрам скорей летели.  Чаще стал ходить к сухим берегам Отортен. И увидел раз, как облака с землёй встретились. Закачались деревья, стали землю вершинами бить, а по сухой реке Тосемье ручеёк прозвенел. Обрадовался Отортен, что река снова в берега входит. Только перед ним вдруг появилась девушка-красавица. Солнце дало ей руки свои, травы дали нежность и стройность, а озёра подарили глаза голубые, бездонные.

— Прячься, Отортен! За тобой летит ветер Сиверко! — громко крикнула девушка и потерялась, а за ней пробежал ручеёк.

— Это ты пришла, Тосемья-река? — крикнул радостно Отортен. — Где ты? Покажись ещё! Пойдём в чум ко мне!

А буран поднялся невиданный. Это хитрый ветер Сиверко услышал имя охотника и задурил, закричал:

— Отортен! Отортен! Отортен!

— Ты иди скорей ко мне! Прячься под берег! Я укрою, засыплю камнями тебя! — слышит Отортен слабый голос девичий.

— Отортен! Отортен! — слышно ветра крик.

А косматые тучи закрыли всё, закружили всё.

— Не отдам тебя в чужую страну! Оставайся со мной, Отортен, храбрый сын народа, сильный сын тайги, ловкий сын лесов! — крикнула каменная Тосемья-девушка.

И рассеялось, потерялось облако тёмное. На том месте меж гор, где стоял Отортен, очутился вдруг большой камень. А Тосемья-река обежала журча его, обласкала водой. И стоит с тех пор камень Отортен. Давным-давно снег не тает, лежит на вершине его.

Чтоб не грустил Отортен, не печалился каждую весну, ему Тосемья-река по ручейку говорливому дарила. Пошумят ручейки и убегут в болота, у подножия Отортена спрячутся. Любовался ими Отортен. Год от году ручейки ширились. В реки полные собираться стали. Отортен стал звать их по имени. Постарше дочь Печорой назвал, помоложе которая — Вишерой.
Раз в весенний день солнечный замолчала, задумалась Печора-дочь. Долго ждал сказок её Отортен, прислушивался. Горсть снега с вершины сбросил, а Печора молчит. Видит Отортен — почернела Печора, нахмурилась дочь Вишера.

— Ты пусти нас, отец, в сторону! — прокричала Отортену Печора-дочь.

Посуровел Отортен. Сбросил камень один, а за ним другой, много камней, заковал дочерей в берега. Замолчал. Год молчит, два молчит. Крепко держит дочерей в утёсах каменных.

Утки с криком летели, гуси крыльями свистели, над вершиной Отортена разговор вели:

— Дорога длинная, нелёгкая. Нет озёр! Нет лесов. Пусто-мёртво всё без воды.

И садились птицы на речную гладь, и купались в Печоре и Вишере. На утёсах крутых перья чистили, в низинах речных гнёзда вили, птенцов выводили. А Отортен всё молчал. Всё думушку думал.

Как-то в тёплый день Отортен послал звонкий чистый ручей к дочерям своим. Испугались они, приутихли, слушают.

— Я раздвину плечи свои, — разнёсся голос Отортена, — открою ходы-выходы, на простор пущу. Пусть в водах ваших рыба водится, пусть по глади вашей птицы плавают, по берегам пусть леса растут.

И умолк.

Заметались реки, закачали волны и запели песню камню Отортену.

Долго сил Отортен набирался, тихо поворачивался, раздвигая свои плечи каменные с той стороны, где солнце падает, и отпустил дочерей по широким лугам воды нести.

Он им каждый год свои думы шлёт, талым снегом отцовским потчует. С побелевшей головы светлые ручейки гонит. Да не знают про то сестры, что отец Отортен на другой стороне, что ближе к солнышку, отпустил дочерей самых меньших своих: Лозьву с Сосьвою — так их люди зовут. Наградил их водой прозрачной. Каждый камушек в них птицы видят с небес. Облака в этих реках купаются, прихорашиваются, а в награду дал им Отортен рыбку малую позолоченную. Все селёдкой её зовут сосьвинской. Не увидеть такой, не сыскать нигде!

Стоит Отортен, снежная шапка на нём и савик расшит мхом да лишайником. Низко кланяется ему ветер Сиверко, и подножия ласкают дочери, да течёт у подножия малый ручеёк Тосемьи-реки.

Мань-Пупы-Ньёр.

Маньпупунер (Маньпупунёр, Мань-пупы-ньер)

- уникальное чудо природы, гигантские каменные истуканы, находящиеся в труднодоступном районе Северного Урала на территории Республики Коми. Сформировались при избирательном выветривании горных пород. Плато Маньпупунер является популярным объектом спортивного туризма. В 2008 году столбы выветривания на плато Маньпупунер заняли 5-е место в конкурсе "7 чудес России" и 1-е место среди чудес Северо-Западного Федерального округа.

В далекие времена обитал в этих местах каменный народ. Все у них было каменным руки и ноги, голова и тело. И никто не мог сравниться с каменными людьми силой, и не знали они неудач на охоте и поражений в бою. Но и сердце у этих людей было каменным, а потому не знало оно любви.
Правили этим народом семь братьев великанов, которые жили в хрустальном замке. Однажды, приехал в эту страну чужеземец с непривычным для уха каменных людей именем Мань-Пупы-Ньер. Остановился он в замке братьев великанов и вечером, за трапезой, устроенной в его честь, вышла к гостям сестра братьев красавица Аэлита. Влюбился чужеземец в красавицу, и столь сильна была его любовь, что растопил он каменное сердце девушки, и она первой из людей племени узнала, что такое любовь.

Ночью Аэлита вывела гостя из замка братьев, и усевшись на самых быстрых коней, что были в замке, они бежали из страны каменных людей.

Утром братья бросились в погоню, но, не зная, куда скачут беглецы, не смогли догнать их. И тогда повелели они людям племени подняться на вершины всех гор и указывать им путь, по которому следуют беглецы. Долго длилась эта погоня. Братья, меняли лошадей и, наконец, нагнали беглецов на вершине одной из гор, далеко на севере.

Видит Мань-Пупы-Ньер, что спастись бегством уже не удастся, и вступил он в бой с братьями, но что мог сделать он, простой человек, против каменных великанов. И вот сраженный одним из братьев падает возлюбленный Аэлиты, и проклинает она братьев и весь каменный народ, и молит богов отомстить за любимого. И отнимают боги у бездушных каменных людей жизнь.

С тех пор на вершинах Урала стоят скалы-останцы - тела каменных людей. На горе, которая так и называется Мань-Пупы-Ньер, застыли семь великанов братьев. В замок ударила молния, и горный хрусталь разлетелся по всему Уралу. А по миру скачет неутешная в своем горе Аэлита и там где она проскачет к людям приходит любовь.
                                   

Каменные оладьи. Сказочка про скалы Семь Братьев.

Шел по лесу старичок.  Шёл он по хорошей дороге, нахоженной и наезженной. Шел к Семи Братьям. Остановился у родника, зачерпнул воды пластиковым стаканчиком, напился и пошёл дальше. Неблизкий путь. От посёлка до родника километров пять, да от родника до Братьев – ещё семь. Надо было старичку на покос. Выписали ему в администрации бумажку, показали на карте полянку, где косить. Под Семью Братьями где-то. Теперь надо было эту полянку застолбить, чтоб другие не выкосили. Взял старик из дома колышек и табличку фанерную, а на табличке два всего слова: «покос зарегистрирован». Хоть и невелик груз – колышек, да поди-ка протащи его двенадцать километров. Устал старичок. 
          Старичку бы лучше было вместо колышка топор с собой взять. Там бы на месте колышек и вырубил. Но, старичок рассудил, что колышек полегче топора будет. Пошёл он с колышком в лес, да того не подумал, что топор-то можно будет в рюкзак засунуть, а колышек в руке тащить придётся. Пока до покоса шел, всю руку оттянула проклятая деревяшка.
               Пришёл дед на место, бросил колышек, да и сам под куст повалился.  Лежит, в небо смотрит. А в небе ласточки носятся, бабочки порхают. Красота. Полежал дед минут десять, да что-то есть ему захотелось. Что ж, путь неблизкий, вот и проголодался. Достал дед батон нарезанный в упаковке и колбасу. Вынул из кармана ножик китайский автоматический. Нажал на кнопку, лезвие и раскрылось. Отрезал кусочек, положил на ломтик хлеба. Перекрестился двуперстно и говорит:
-Благословите меня, Святые Отцы, попитаться и пить.
-Питайся во славу Божию – ответил дедушка сам себе.
              И только он стряхнул с бороды комаров и собрался вонзить в колбасу свои жёлтые, но ещё крепкие зубы, как из-за куста появился Лис Лисович.
-Дедушка, дай колбаски – протявкал Лис.
-Ты бы хоть поздоровался сперва, ворище.
Этого Лиса дедушка знал хорошо. Зимой на рыбалке он у рыбаков рыбу воровал. Лис этот здоровенный такой, да и рыжий как огонь. Его же на льду за версту видно. А он пакет на себя надел, дырки под лапки прогрыз, да так под пакетом и ползёт. Рыбак смотрит, никого вокруг, один пакет рядом валяется, а самого крупного окуня нет. Кто стащил? Пока один рыбак прыгает, ругается и грозит неизвестно кому, Лис у другого рыбака рыбку стащит. Почти всю зиму так кормился. Потом уж кто-то разглядел под пакетом хвост пушистый. Мужики за ним и гонялись, и стреляли в него из «стражника». Да разве из бесствольного в лисицу попадёшь? Настоящее-то ружьё на рыбалку брать боялись, а вдруг милиция выстрел услышит.
-Дед, а я ведь у тебя ни одной рыбки не украл - обиженно тявкнул Лис - почему же это я ворище?
- У других зато воровал. У кого бы ни воровал, всё равно вор. И у меня бы воровал, да я твои лисьи повадки хорошо знаю.
              Лис вылез из-за куста и сел прямо перед дедом, завернувшись в свой длинный хвост. Дед жевал колбасу с хлебом, искоса поглядывая на Лиса. Лис же умильно смотрел своими глазками-бусинками прямо деду в рот. Уж очень ему колбаски хотелось. Наконец дед сжалился, отрезал и кинул Лису небольшой кусочек. Тот мгновенно, как собака, на лету поймал колбасу и сразу сглотнул. 
- «Праздничная»? – спросил Лис - Вку-усно!
- Ты колбасу ещё и по сортам различаешь, зверюга – удивился дед.
               Говорящие лисы не были новостью в этом лесу. Жестокий поединок природы и цивилизации учил зверей лучше всяких университетов. В наших краях человек наступал на лес уже три века. Благородные олени были выбиты человеком подчистую. Да что там олени! Крупных зверей в наших лесах не осталось вовсе. Остались только бурундуки, белки и мыши. Лисам для того, чтобы выжить приходилось умнеть. Самые же талантливые из них, те, что овладели человеческой речью, становились вожаками и хранителями лисьего народа. Один такой лис даже умел пользоваться сотовым телефоном. Он звонил в милицию и сообщал, что в машине у охотников спрятан героин. Милиция находила эту машину и проверяла, после чего охотникам было уже не до охоты.
               В общем, лисы были уже в шаге от того, чтобы давать кому надо взятки, и через представителей-людей воздействовать на общественное мнение. В своих лисьих интересах, естественно. А заграницей лисы, говорят, этот шаг уже сделали.  Вспомните запрет псовой охоты на лисиц в Европе. Это же была любимая забава разных лордов, пэров и прочих сэров. А её запретили. Не обошлось, поди-ка, тут без вмешательства тайного, но влиятельного лисьего лобби.
            Лис, съевши кусок колбаски, почесал лапкой за ухом, посмотрел вокруг и сказал:
- Дедушка, а дай ещё.
- Нет уж, нет уж – отказался дед – за просто так не дам. У нас, у людей закон такой: кто, как говорится, не работает, тот, как говорится, и не ест. И ты свой кусок заслужить должен. Расскажи мне сказку, тогда дам.
           Дед дал бы Лису кусочек и просто так, да ему что-то захотелось покуражиться над вороватым и хитрым зверем. 
- А вдруг он сказку какую-нибудь знает, так тут и я послушаю – подумал дед. 
- А про кого ты сказку хочешь? Про мышей?
-Нет, про мышей не хочу. Расскажи мне про древние времена. Про героев и богатырей. Знаешь?
Ветер подул чуть сильнее, раздвинул ветки, и в просвете между ветками показался серый бок каменного столба. Тихо было в этот час на Семи Братьях. День был будний, никто не жёг костров, не горланил песен. Только ветер тихонько шуршал выброшенными пустыми пакетами. Белка, тихонько перебирая лапками, поползла вверх хвостом с дерева. Остановилась на полдороге и замерла. Видимо, учуяла лисий дух.
-Лис, а почему ты здесь? Ведь раньше ты ближе к дороге жил. 
          Лис и вправду жил почти у самой дороги, за большим камнем. Там ему казалось безопаснее. Не смущал его ни шум двигателей, ни выхлопные газы. Да и люди там ходили реже, а охотников не было и вовсе.
-А люди недавно дорогу расширяли, вот бульдозер и завалил мой домик. 
-Значит, ты теперь переселился. 
-Ага. Переселился. А расскажу я тебе старинную легенду о Семи Братьях. Тут и древние времена, и богатыри, правда, не совсем такие.
-Знаешь, Лис – укоризненно сказал дедушка – я и сам тебе могу все девять легенд рассказать о Семи Братьях. И про злого Монга, и про окаменевших стражников, и про Ермака Тимофеевича. И даже про клад, что под скалами зарыт.
-Девять ты знаешь, а вот десятую не знаешь. Слышал ты что-нибудь о Каменных Оладьях?
-Нет, ничего не слышал –сознался дед.
-Вот посмотри на эти скалы. На что они похожи? На людей не похожи точно. Зато похожи на каменные лепёшки или оладьи. 
         Дед посмотрел на скалы и впервые в жизни обратил внимание на то, что они действительно напоминают оладьи. Огромные, каменные, они лежат высокими слоистыми стопками. Верхние лежат как бы отдельно, нижние слиплись. Почему по этим камням так удобно лазить? Потому что они лежат горизонтальными слоями. И вершины у этих скал все до одной плоские.
- Да, ты прав, господин Пушистый Хвост. Действительно оладьи. 
- Вот о них –то я тебе и расскажу старинную лисью легенду. Легенда эта передаётся в лисьем роду от старших к младшим. Только дай ещё кусочек колбаски, а то рассказ мой длинный, я могу и обессилеть от голода.
-На уж, ешь, попрошайка- сказал дедушка и кинул Лису ещё кусочек.
           Лис облизнулся и начал рассказывать. Дед, забыв о колышке, который он так и не вбил на своём покосе, забыв даже о недоеденной колбасе, слушал Лиса. А хитрый зверь, почуяв благодарного слушателя,  размахивая хвостом, показывая лапками то на запад, то на восток начал свой рассказ. И вот что рассказал Лис.
            Давно, когда русских на этом месте ещё не было, жили здесь озёрные манси. Ловили они рыбу в озере, били стрелой зверя в лесах, собирали грибы и ягоды. Летом – то ещё жили так-сяк, а вот зимой приходилось им совсем плохо. Случился у них в племени какой-то мор на людей. И как нарочно, вымерли все самые молодые, сильные и смелые. А заяц, он белый и снег белый. Поди попади в белого зайца на белом снегу. Особенно, если у охотника глаза слезятся от старости. Попробуй выкопай яму- ловушку для лося, если лопата из рук валится от бессилья. А как трудно было зимой лёд долбить, чтобы сети закинуть. Зима долгая, лёд намерзал чуть не в рост человека. А если зимой враги нападут? Всех ведь поубивают или уведут в рабство. Нет тяжелее доли, чем доля рабская. Живи впроголодь, работай от зари до зари, а в награду получай пинки да тычки от хозяина. 
            После одной из страшных голодных зим задумались старики. Вот пока тепло, потом будет ещё теплее, а через полгода зима снова придёт. Что делать? Вымерзнут же все, от голода вымрут. Да и степняки стали заглядывать в лесную сторону. Степняки-то они люди как люди. Кочуют там в своих степях.  Из кумыса бузу делают. Напьются бузы своей и ходят, улыбаются. Или борются на поясах. Скачки устраивают. А уж кони у них. 
           Беда, если появится среди степняков какой-нибудь вождь. Народится кто-нибудь сильный и честолюбивый, вырастет и пожелает себе синюю юрту с золотыми звёздочками. Подкупом или лестью наберёт себе сторонников. И начнёт соседей воевать. Завоюет себе юрту, а ему уж этой юрты мало. Хочется не просто вождём, хочется ханом стать. Начинает такой вождь набирать себе войско уже не столько лестью и посулами, сколько угрозами. И опять на войну народ гонит. А когда его войско от мирного труда отвыкнет, и будут все воины думать, что грабежом жить легче и приятнее, тогда вот совсем плохо.  Мало становится такому вождю имущества своих ближних и дальних соседей. Хочется ему захватывать чужие города и страны. Мнит он себя уже великим ханом, а там недалеко и до властителя мира. Хорошо, если сразит такого деятеля вражеский клинок в самом начале его пути. А если пощадит его судьба, то плохо приходится и своим, и чужим, и ближним, и дальним. Такой вот кандидат во властители мира у степняков тогда и появился. И испугались озёрные манси.
            Сидят старики в берестяном чуме и совещаются. Вождь, шаман и два старейших охотника. 
-Что ж нам, делать, шаман? – сказал вождь – Охотников у нас мало. Старики состарились, а молодёжь ещё не подросла. Кто будет охотиться, кто рыбачить будет, кто будет племя кормить? Что там говорят боги?
Шаман, прищурив свои узенькие глаза, не спеша, ответил:
-Боги говорят, что спасение придёт, откуда не ждали, и придёт не сразу. Такие вести принесли мне духи на кончиках своих крыльев.
-Опять то же самое – досадливо поморщился вождь - ты и в прошлый раз это говорил.
-Каждый день духов спрашиваю, ничего нового они мне не говорят. Спит, видать, верховный бог Торум, не слышит наших просьб.
-А правда ли - спросил один из охотников - что войска великого хана стоят уже недалеко от границ нашей земли?
-Не знаю - ответил вождь – обычно они так далеко на север не заходили. 
-Наш край озёрный, болотистый. Не пройдут они здесь летом со своей конницей. Надо ждать их к зиме, как болота замёрзнут.
-А если нападут летом, то надо расставить дозорных и при первой же тревоге всем садиться в лодки и уплывать на середину озера.
         Струйки дыма от потухшего костра поднимались к отверстию, оставленному вверху. Обо всём было уже говорено-переговорено. Как спасти племя, никто не знал. Как только сошёл лёд, вождь отправил всех ловить рыбу. Но уже было ясно, что на всю зиму люди рыбы не наловят. Вернее, не сохранят. Соли не хватало. Соль можно было обменять только на шкурки пушных зверей, а стрелять их было некому.
          Вдруг полог чума отодвинулся и внутрь вошёл Едейка. Было Едейке двенадцать лет, и был он круглым сиротой. Родители его умерли во время мора, и никто из родственников почему-то не взял его к себе. Так и жил мальчик один в оставшемся после родителей чуме. Года два назад подобрал Едейка в лесу подстреленного лисёнка. Лечил его, выхаживал, кормил, хоть и сам жил порой впроголодь. Защищал своего зверёныша от злых соседских собак, да и от людей, покушавшихся на  шкуру. Постепенно лисёнок вырос и стал красивой пушистой лисичкой. Эта лисичка так и жила в чуме вместе с Едейкой. 
            Рассказывая о едейкиной лисичке, Лис Лисович стал как-то особенно серьёзен и комично почтителен. Причина этой почтительности была в том, что она была родоначальницей всех говорящих лис нашего края. Первая Лисичка, Лисичка Прародительница, Лисичка, от которой начался Род. Лисович был её прямым отдалённым потомком.
             Когда Едейка вошел, все напустились на него, стали кричать. Да как он посмел войти во время совета старейшин. Как посмел прервать мудрые разговоры взрослых. Ругали его, ругали, да вдруг шаман вспомнил о предсказанном неожиданном спасении. Не с Едейкой ли оно связано? Шаман энергично взмахнул руками и все как по команде замолкли.
-Говори, Едейка, - сказал вождь - совет даёт тебе слово.
Едейка вышел и сказал:
-Моя лисичка обещает спасти наше племя.
Старейшины удивлённо переглянулись. Как тварь бессловесная может спасти людей? Не наелся ли этот ребёнок сушёных мухоморов? А Едейка спокойно продолжал:
- Моя лисичка научилась говорить по-человечески. И она готова передать прошение самому верховному божеству.
- Не поверю, пока не увижу говорящую лисицу своими глазами – сказал шаман.
Едейка негромко свистнул, и под полог вползла небольшая рыжая лисичка. 
- Скажи им, Лисичка, всё, что мне говорила – прошептал Едейка прямо в мохнатое лисье ушко.
- Пройду леса тёмные, пройду горы высокие, дойду до небесного города с медными воротами, передам вашу беду прямо в руки Торума. 
-А найдёшь ли ты дорогу в тот город? – спросил шаман.
-Это вы, люди, забыли дорогу к верховному богу, а мы, звери, помним – ответила ему лисичка.
-Тогда иди и помни, мы все на тебя надеемся, в твоих лапках наше спасение – сказал старый вождь.
-Иди, Лисичка, - прошептал Едейка и погладил шелковистый лисичкин мех.
             Побежала лисичка, только мелькнул искоркой хвост между белых берёзовых стволов.  Долго бежала лисичка. Днём бежала, ночью бежала. Остановится, передохнёт немного, и дальше в путь. Всё в гору и в гору, всё выше и выше. И вот, наконец, где-то за облаками, увидела лисичка высокую стену. Побежала вдоль стены, увидела медные ворота. Стала лисичка хвостом стучать и царапаться в ворота. Стучала-стучала, царапалась-царапалась. Никто лисичке не открывает. Не слышат, видать, небесные привратники. И стена высока, не перелезешь. 
           Совсем опечалилась лисичка. Но тут поднялся по небу шум и треск. Это едет злой дух Куль на золотистых оленях, хореем помахивает. А ехал он к верховному богу Торуму, чтобы спорить с ним и ругаться. Разогнался Куль, да как ударит хореем по воротам. Загудели-зазвенели как колокол медные ворота. Еще раз разогнался Куль, ударил сильнее прежнего. Распахнулись ворота, рванулись внутрь города золотистые олени, а лисичка за ними проскользнула. 
           Сидит Торум грустный, утомлённый. Долго, наверное, со злым Кулем ругался. Устал. А вокруг духи-подхалимы вьются, что-то ему нашёптывают. Хотела лисичка к Торуму подойти, а духи  её не пускают, руки растопырили, поймать грозятся. Но лисичка наша ловкая была. Между ног проскочила у нерасторопных духов. Подбежала к Торуму:
-Здравствуй, владыка.
Открыл Торум один глаз, видит – лисичка. От удивления он и второй глаз раскрыл. Откуда бы ей здесь взяться? А духи уже лисичку и за лапки, и за хвост схватили, уже прочь тащат, стараются.
Остановил духов владыка и говорит:
-Здравствуй, лисичка. Какое же у тебя ко мне дело?
          Рассказала лисичка Торуму всю беду озёрного племени.
-Разве к вам вернулся золотой век, когда все деревья, звери и люди жили в согласии, и не было между ними вражды? Ты ведь просишь за людей, лисичка, а люди первейшие ваши враги.
-Нет, золотой век к нам не вернулся, - сказала лисичка – а за людей я прошу ради одного человека. Он спас меня, лечил, когда мне было плохо, кормил, когда и самому ему было голодно. Вот ради этого-то одного человека я и прошу за всё его племя.
- Хорошо, лисичка, я пошлю им на помощь великанов – сказал Торум и зевнул - иди с миром.
Он откинулся на спинку своего трона и задремал.
         А лисичка побежала обратно, кубарем покатилась вниз с высоких гор. Побежала по низеньким горным лесам, где все деревья были погнуты ветром. Побежала по лесам сосновым и белоствольным берёзовым рощам. Речки переплывает, только уши и хвост виднеются над водой.  Бежит-торопится, спешит обрадовать Едейку и всех людей долгожданной вестью. Вот засинело между стволов озеро. А вот и полянка, на которой стоят все чумы племени. Забежала в чум, увидела Едейку и сказала:
-Торум услышал вас, он пришлёт вам на помощь великанов – сразу повалилась на оленью шкуру и уснула. Так устала лисичка, пока бежала от небесного города к стойбищу.
          Вскоре подошли и обещанные великаны. Идут, любо-дорого смотреть, высокие, красивые. Все одиннадцать человек. Земля ходуном ходит, деревья качаются.
- Лис, а почему одиннадцать? – удивился дедушка. Ведь братьев-то только семь. 
- Это только здесь семь – пояснил Лис- плюс одна сестра, уже восемь. И ещё есть неподалёку скалы Три Сестры. Так что вместе всего одиннадцать.
- Значит у тебя, Лис, на все местные скалы есть легенды? И на Сокол-камень тоже?
-И про Сокол-камень тоже сказочка есть, косить придёшь, я тебе её расскажу. Только колбаски приноси побольше.
Люди обрадовались великанам. Прыгают, кричат, смеются. Жертву богатую Торуму принесли.
            Сели великаны в рядок на вершине горы. Сидят. Подошли к ним люди и робко так спрашивают:
- Великаны, вы нам будете помогать, будете нас защищать?
- Будем. Только сейчас мы кушать хотим.
-А что вы, великаны, кушаете?
- Оладьи.
            Засуетились люди,  забегали. Кто муку  несёт, кто костёр разжигает. Напекли оладий. Положили перед великанами одиннадцать высоких стопок свежих, горячих, румяных оладий. Едят великаны, да похваливают, аж за ушами пищит, так пищит, что далеко слыхать. Вкусные оладьи у людей получились. На другой день опять великаны себе оладий потребовали. Сидят, едят, чавкают. Хорошо им, вкусно. И на третий день тоже. 
              Задумались люди. Муки-то у них не так уж и много было. Да и где взять муку лесным людям? Приходилось выменивать. И опять на рыбу, на шкурки, на всё то, чего и у самих не в достатке было. Подумали тогда люди, что недалёк тот день, когда у них у самих ничего не останется, всё уйдёт на великанские оладьи. Утешала людей одна мысль. Когда великаны наедятся, они уж людям помогут. И зверей для них выловят, и рыбу, и дома им большие и красивые построят из дерева, и от врагов защитят. Однажды насмелились люди и спросили у великанов:
- А когда же вы, великаны, нам помогать будете? Вы же обещали и на охоте нам помогать, и на рыбалке, и от врагов защищать.
- Мы вам не обещали. Это Торум обещал. А мы… Если мы на охоту с вами пойдём, то слишком мелок для нас ваш зверь. Проскользнёт между руками. А рыба  и того  мельче. Разве для таких мелочей наша сила богатырская? Мы ведь богатыри, нам что-нибудь великое подавай. К чему-нибудь бы грандиозному руку приложить. Гору там свернуть, реку ладонями вычерпать. Вот это нам по плечу. Мы вам лучше зимой поможем лёд долбить. Кстати, мы вас обещали защищать и уже защитили. Великий хан как узнал о нас, так сразу назад повернул, отказался от нападения. Так-то вот. А сейчас тащите ещё оладий, мы проголодались. 
          Да ещё поссорились между собой великаны. Оладьи, видно не поделили. Однажды три сестры раскричались. Кричат, горячатся.
- Вы наши оладьи съели, вам больше достаётся, а нам меньше. 
Семь братьев и одна сестра своё кричат:
- Это вы нас объедаете, жрёте в три глотки каждая! 
Они кричат, а лес вокруг ходуном ходит, деревья шатаются. Люди от испуга на землю повалились, встать не смеют. Чуть до драки у великанов дело не дошло. С тех пор три сестры стали жить от всех великанов отдельно. Выделились, так сказать, в отдельный хутор. Люди им и туда оладьи таскать стали.
          Кормили люди великанов, кормили, обеднели все, а потом начали роптать. А тут ещё узнали, что хан не великанов испугался, а просто срубил один батыр голову этому гордому и жадному правителю. Преемника хан не воспитал, и войско после его смерти разбежалось. Стали люди роптать, и гнев их обратился на Едейку и его лисицу. Идут люди по стойбищу с кольями, с палками, с копьями. Кричат:
- Убьём Едейку. Убьём проклятую лисицу. Из-за них все наши несчастья. 
А кто-то сказал, что и не лисица это вовсе, а злой болотный дух Комолэн. Он только прикинулся лисицей, а сам хочет извести-погубить всех озёрных людей. 
         Видит лисичка – дело плохо. Надо спасаться. Говорит лисичка Едейке:
-Лезь в мою нору. Она идёт под корнями старой берёзы на самый берег озера. А я следом полезу, буду хвостом след заметать.
Протиснулся Едейка в тесный лаз, ползёт. Лицо всё о камни ободрал, черви ему за шиворот падают. А лисичка следом ползёт, след хвостом заметает. А наверху слышно как толпа ревёт, чум едейкин громит. Долго лезли. Наконец вылезли на берегу озера. Сидят, горюют.
 - Не помог нам Торум. Совсем пропадут сейчас люди - закручинился Едейка.
- Пропадут – соглашается лисичка.
       А Едейка вдруг и говорит, что не к Торуму надо было идти просить помощи, а к сыну его Мирсуснэхуму, Наблюдающему За Миром. Мирсуснэхум людей любит. Он ради людей в золотой люльке с неба на землю спустился. Он ради людей свои подвиги совершал и этим своё богатырское имя заслужил. Только где ж его найти на большой земле? Земля большая, а он за всей землёй наблюдает. А лисичка и говорит:
- А я знаю тропку, по которой он на своём восьмикрылом коне ездит. 
             И пошли Едейка с лисичкой опять через леса тёмные, через горы высокие. Если лисичка устанет, Едейка её на руках несёт. Дошли до широкой тропки посреди сосен. Сели ждать Мирсуснэхума. Долго ждали. Но вот, наконец, послышался вдали топот копыт и конское фырканье. Скачет Наблюдающий. Стал Едейка поперёк тропы и лисичка у него в ногах. Подъехал Мирсуснэхум, стал Едейку расспрашивать. Всё рассказал ему Едейка: и про беду, и про поход к Торуму в небесный город, и про великанов. Про оладьи рассказал тоже. Нахмурился Мирсуснэхум. Бросил отрывисто:
-Ждите меня здесь.
И умчался. Только сосны закачались, и полетела с них чешуйками золотистая кора.
         Подлетает к небесному городу, врывается в ворота. Соскочил с коня, расшвырял руками богатырскими толпу льстивых духов. Подбежал к Торуму.
-Что ж ты, батька, делаешь? Это так ты людям помогаешь! Помощничек! А они в тебя верят, молятся тебе, жертвы приносят. Да люди ж скоро все подохнут от твоей помощи, от великанов твоих. 
Испугались тут духи, попрятались по углам. А Торум сидит, удивлённо глазами хлопает.
-Что ты, сынок, что ты, я ж не знал.
- Чего ты не знал? На то ты и бог, чтоб всё знать.
Какой-то дух был посмелее, осмелился возразить:
-Да врут они всё, твои люди. Они всегда чего-нибудь клянчат, норовят без труда прожить.
Посмотрел на него Мирсуснэхум свирепым взглядом, дух за спину Торума и спрятался.
-Тише, сынок, тише – сказал Торум - не шуми, давай всё уладим. Хочешь, я дам тебе в этом деле полную власть? Как тебе будет нужно, так ты с этими людьми и поступишь.
-Ладно –сказал Мирсуснэхум и умчался.
Успокоились лукавые духи, а Торум опять глаза закрыл и задремал.
      Прискакал Наблюдающий на то место, где Едейку с лисичкой оставил. Они так там и сидят. Подхватил он их подмышки и полетел к озеру. А там великаны как сидели, так и сидят. И оладьи перед ними стопками наложены.  Посмотрел Мирсуснэхум на великанов и вдруг махнул рукой. И сразу стопки оладий в камень превратились. Взял один великан лепёшку, поднёс ко рту, откусил. Жуткий треск раздался над лесом, посыпались сверху каменные обломки.
- Это камень! – взвыл великан.
Вскочили братья-великаны, руками замахали, закричали. Затряслись деревья, разлетелись птицы, разбежались звери от страха.
-Это люди нас обманули. Вместо хлеба камень подсунули. Мы их защищали, а они… - вопят великаны.
Собрались уже великаны людей бить. Но тут закачалась земля, померкло солнце, рванулся с гор сильный холодный ветер. И испугались великаны. И разбежались куда глаза глядят. А оладьи окаменевшие так и остались стоять. Восемью каменными стопками здесь и ещё тремя в другом месте.
          И сказал тогда Мирсуснэхуму Едейка:
-Вот прогнал ты великанов, а дальше. Зима-то всё равно придёт. А рыбачить и охотиться у нас по-прежнему некому.
Задумался Мирсуснэхум, потом сказал:
-Вот что, Едейка. Собери всех детей здесь, я им слово своё скажу.
Привёл Едейка всех детей стойбища. Собрались мальчики и девочки. Стоят они молча, на Мирсуснэхума смотрят. А он и говорит:
- Нет у вас в племени рыбаков, нет охотников. Вы будете рыбаками, вы будете охотниками. Для этого я вам силы и ума прибавлю. Силы прибавлю немного, потому что не вместят ваши тщедушные тела настоящей богатырской силы. А вот ума дам побольше. С умом не пропадёте.
         И пошли к своему стойбищу поумневшие дети. Шли молча. Не было слышно ни шуток, ни смеха. Пригнула их книзу тяжесть мыслей и ответственности. Пошли они и взялись за тяжелое взрослое дело. Хватило им теперь ума, чтобы перенять  от стариков вековечную охотничью премудрость. Где и как зверя выслеживать, в каких местах рыбу ловить. И выжило племя. Хоть и скудно жили первую зиму, но никто от голода не умер. А потом пришло лето, да и дети-охотники взрослее стали  и сильнее. С лета житьё у них легче пошло.  Едейку вождём выбрали, а лисичка возле стойбища так и жила. А восемь стопок каменных оладий так и стоят на вершине горы, где их великаны оставили. Даже ещё увеличились, подросли. Высятся над лесом  серыми слоистыми каменными громадами в назидание людям. В память о братьях- великанах люди назвали эти камни Семь Братьев или Семь Братьев и Сестра.  
-Лис, скажи, а с великанами-то что стало? – спросил дедушка.
-Великаны, они, говорят, от обиды тогда измельчали. Ростом стали маленькие-маленькие. Совсем как обыкновенные люди. И разбрелись они по всей земле. А потомки их и сейчас среди людей живут.
         Потомки великанов тоже любят оладьи и блины. Он сидят за столиками в блинных в разных странах мира. Макают оладьи в сгущёнку, запивают чаем и постоянно сетуют, что порции маленькие.  А когда засыпают, то всем им снятся одинаковые сны. Сны о том, что оладьи стали опять огромными. И высятся они горами посреди леса. Стоят огромные румяные стопки оладий выше деревьев. Почти до неба. 
-Хорошая сказочка, Лис. Спасибо тебе. 
-Дай ещё колбаски напоследок. Или я не заслужил?
-Да заслужил, заслужил, ешь – сказал дедушка и отрезал Лису ещё кусочек. 
            Вдруг откуда-то из-за куста раздался чей-то противный скрипучий голосок:
- Эти великаны  измельчали, разбежались и стали русскими.
-Почему русскими?- не понял дедушка.
- Это только русские у нас великаны, богатыри. Чужие оладьи жрут по-богатырски. А чуть дармовых оладий не стало, так сразу обиделись, измельчали.
-Ах ты, зараза! - возмутился дед, оскорблённый в своих национальных чувствах. 
Он схватил колышек и, размахивая им, бросился к кусту, из-за которого раздался мерзкий голос. В траве что-то прошуршало. Дед долго ходил, топтался возле того куста, но никого так и не нашёл.
-Лис, кто это там так подло вякает?
-А это скунс, препоганый зверёк.
-Да откуда же он взялся у нас на Урале?
- Глобализация – грустно ответил Лис.
-Вот погоди у меня, вонючка американская! Я на тебя капкан поставлю, поймаю и в зоопарк сдам – кричал дедушка и грозил кулаком.
-Не ставь пожалуйста - сказал Лис - а то кто-нибудь из нашего лисьего народа в него попадёт. Капкан – это бесчеловечно.
-Ладно, не буду. Но как же мне ему отомстить, скунсу этому?
-А никак – сказал Лис -  ведь месть – это грех. Не принимай эти слова на свой счёт и всё. Ты ведь не такой. 
- Да уж, чужого дарового хлеба не ел никогда. Всю жизнь работаю. Мне же обидно.
         Дедушка поднял с земли свой колышек, вышел на середину полянки и с силой воткнул его в землю.
-Покос зарегистрирован – прочитал Лис надпись на табличке.
-Ну, я пошёл, до свидания, Лис – сказал дедушка – скоро косить буду, опять приду.
-До свидания, а я тебе тогда сказку про Сокол-камень расскажу.
Дед пошёл по тропке назад к посёлку. Он часто оглядывался, и каждый раз видел, как Лис машет ему на прощание рыжей лапкой. А высоко над Лисом, над кустами, над деревьями вздымались, подпирая небо, огромные серые слоистые столбы. Скалы Семь Братьев, Каменные Оладьи.

Александр Гурин